Зачем дата-сайентисту MBA за 200 тысяч долларов: история украинца из Klarna
О роли случая и начале карьеры в Microsoft
Я родился и вырос в Киеве. Закончил экономический факультет университета Шевченко. Начал работать на первом или втором курсе магистратуры (2013 год) на позиции аналитика в локальном представительстве Microsoft. У них был тогда довольно большой офис, человек 200, наверное. В то время, по-моему, в первый и последний раз Microsoft проводила Student Camp. Меня на этот курс позвал друг, который учился в КПИ.
Это была серия занятий, которые проходили каждую субботу на протяжении полугода. На каждом из них давали тесты, таким образом отсеивая людей. Первые
Вообще многие ребята, заканчивающие магистратуру по экономике, мечтали попасть в консалтинг, и я не был исключением. Но в какой-то момент я начал понимать, что это специфическая индустрия с довольно своеобразным work and life balance. Альтернатив оказалось не очень много. Мне было интересно IT, я немного писал код и изучал алгоритмы. Мне это нравилось, но я никогда не рассматривал это как будущую карьеру. Аналитика казалась неплохим вариантом. Там не ожидают хардкорных скилов в Software Engineering, но, с другой стороны, нужны более глубокие знания статистики и ряда других дисциплин. И так звезды сошлись, что я оказался в правильном месте в правильный момент. Если бы не та случайность, когда друг позвал заниматься с ним за компанию, вполне вероятно, что я бы подавал резюме в «Большую четверку», но жизнь меня пощадила.
Был еще один забавный факт. Когда я уже начал проходить интервью в Microsoft, решил податься на стажировку в Google, тоже в киевский офис. И вот я сижу в Microsoft и получаю email о том, что Google назначил мне собеседование в тот день, когда у меня были военные сборы в университете, которые ну прямо никак нельзя перенести. Я попытался это объяснить Google, но они отказались войти в положение, сказав, что есть альтернативный кандидат. Это была глубочайшая травма, я очень заморачивался, готовил резюме, мечтал о Google. Плюс в тот же момент я узнал, что на вакансию в Microsoft взяли другого парня. То есть буквально в один день срывается Google, в другой — Microsoft. К счастью, через неделю позвонили из Microsoft и сказали, что есть еще одна вакансия — так со второго раза мне удалось туда устроиться.
Вначале я был мальчиком на побегушках. Работал в отделе, который назывался «Маркетинг и операции», он помогает сейлзам оптимизировать продажи. Не могу сказать, что занимался чем-то суперсложным, максимум Excel и какие-то базовые SQL-штуки. Но это был очень неплохой буткэмп в плане понимания того, как устроена такая громадная махина, как Microsoft. Там я, в значительной мере, научился тому, как нужно работать в корпорации. Посоветовавшись с моим менеджером, решил, что стоит рассмотреть варианты продолжить карьеру за пределами Украины.
О выборе страны для эмиграции и учебе в магистратуре Стокгольмского университета
В лет 20 у меня не было идеи фикс куда-то переехать, но было желание посмотреть-попробовать. Для меня условно мир делился на здесь и там. И разница между США, Францией и Германией была довольно условная. В какое-то время, когда я начал склоняться к тому, чтобы уехать, естественно, встали вопросы — как, зачем, куда. У меня сложилось мнение, что у Microsoft внутри восточноевропейских офисов несколько консервативная политика и там прохладно относятся к релокации специалистов. Кроме того, в тот момент у меня еще не было особой квалификации, чтобы претендовать на какие-либо места вне СНГ. Поэтому тогда трансфер внутри компании не был реалистичным вариантом. Так что я решил получить образование за рубежом.
За дипломом я ехал во вторую очередь, прежде всего хотел выиграть время на адаптацию. Я понимал, что поскольку до этого нигде, кроме Украины, не жил, то мне как минимум нужно будет года полтора-два, чтобы обзавестись связями, выучить язык и после этого выйти на рынок труда сколько-то подготовленным. Когда я решал, куда поступать, в первую очередь смотрел на страну, а уже потом выбирал университет.
Я сделал лонг-лист, там было стран
Меня приняли в Стокгольмский университет и Лондонскую школу экономики. Ирония состояла в том, что в Великобританию я ехать хотел меньше всего и подался в самый престижный и сложный вуз по моему профилю, без особых надежд туда поступить. А письмо с подтверждением получил, когда находился в аэропорту и собирался улетать в Стокгольм. В принципе, я мог психануть, вернуться, и это не были бы какие-то супербольшие временные и финансовые потери. Но когда встал вопрос — выбирать университет или страну, я выбрал Швецию и остался доволен.
Правда, Стокгольмский университет, с точки зрения знаний, немногим лучше, чем университет Шевченко, но это скорее комплимент «Шеве», а не пощечина Стокгольмскому университету. Это просто к тому, что часто в Украине делают карго-культ из западного образования. Конечно, есть отличия в подходе и методологии, учеба проходит веселее, но в сухом остатке hard skills после «Шевы» неплохие, если идешь туда за знаниями.
О консалтинге на стероидах в офисе Google в Вильнюсе
Проучившись месяца полтора на специальности Operations Management and Control, я понял, что учеба дается мне слишком просто, ведь это была уже вторая магистратура и по смежной специальности. Тогда начал искать какие-то стажировки, а поскольку прошло полтора года, как я провалился с Google, то я решил податься снова, но уже в местный стокгольмский офис. Отказ мне прилетел максимально быстро, через 4 часа с момента подачи. Ну, я пожал плечами, подумал «се ля ви». А через недели полторы мне перезвонили и сказали, что есть вакансия, но в другом офисе.
Нужно сказать, что резюме я отправлял через знакомую, с которой мы вместе проходили буткэмп Microsoft и которая, как я потом уже узнал, попала на ту позицию в Google, откуда меня сначала бортанули. И так сложилось, что именно этот человек зареферил меня в Google. Открытая позиция бизнес-аналитика оказалась в прибалтийском офисе, в Вильнюсе. Я бы не сказал, что идеально подходил для этой должности, так как ребята там были гораздо опытнее, чем я. Но предполагаю, что им нужен был человек с опытом в IT, хорошими quant-скилами и желательно говорящий на нескольких восточноевропейских языках.
Хотя в мои планы после трех месяцев жизни в Швеции не входила еще одна релокация, вопрос встал ребром, и я решился на переезд. Шведская система образования построена так, что твое расписание не привязано к какому-то конкретному календарю. То есть нужно, как пазл, собрать определенное количество часов учебы, а сам процесс можно при желании поставить на паузу. Формально в любой момент можно вернуться и дособирать свой кусочек пазла. С одной стороны, это круто, а с другой, это значительно увеличивает количество тех, кто в итоге так и не получает диплом. Но я воспользовался возможностью этой гибкости.
Вильнюс
Офис Google в Вильнюсе был очень маленький, кажется, нас было человек десять. Это была штаб-квартира для рынков Прибалтики, Болгарии, Казахстана и еще нескольких стран Восточной Европы. Ребята, которые работали в Вильнюсе, занимались крупными клиентами там. Когда бизнесы дорастают до определенного порога, когда оборот переваливает определенное значение, Google создает департамент, который занимается перспективными игроками. Я, например, работал с Беларусью и время от времени с Казахстаном и Прибалтикой.
Наверное, мало где мне давали такое пространство для маневров, как тогда в Google. Я бесконечно благодарен всем ребятам, с кем тогда работал, прежде всего за то, что дали мне шанс попасть туда. Мне кажется, они ожидали намного более опытного парня, чем я. И проявили просто какое-то стоическое терпение, все разжевывали для меня, даже то, как себя правильно вести с клиентом, который был большой шишкой крупной корпорации. Считать я уже умел, а вот тому, как продавать и при этом правильно упаковывать предложение так, чтобы это было понятно другим, мне нужно было учиться.
В Google я в основном помогал коллегам, которые занимались продажами. У меня даже язык не поворачивается назвать их сейлзами, потому что это были бывшие консультанты из BCG, McKinsey или World Bank. В принципе они ничего-то и не продавали на самом деле. Как мне кажется, философия Google такова, что, если клиент уже крупный, ему нет смысла что-либо впаривать. Если растет клиент, у него растут рекламные бюджеты. А если у него растут бюджеты, он больше тратит на сервисы Google. Поэтому прилетали наши ребята, как люди в белых халатах, и спрашивали: «Что у вас болит? Давайте мы поможем вам с этим разобраться». Это был скорее консалтинг на стероидах.
Эти полтора года были чрезвычайно насыщенным временем. Я влюбился в Вильнюс, Литву и Прибалтику, которые навсегда стали еще одним моим домом. Но в какой-то момент стало понятно: чтобы дальше развиваться, нужен очередной релокейт. Если бы все шло хорошо, я должен был бы переехать в Дублин, в главный европейский офис Google, но мне этого жутко не хотелось. Я там пару раз бывал и понимал, что мне сложновато будет в атмосфере муравейника.
Я на тот момент еще был джуниором, и мне представлялось, что нахождение в большом офисе — это крайне сомнительное удовольствие, потому что ты — как мелкий винтик в большой системе, и вероятность твоего дальнейшего продвижения не то чтобы усложняется, но замедляется в некоторой степени. Особенно в Google, когда вокруг тебя огромное количество не менее талантливых ребят и тебе нужно перформить и выделяться на фоне лучших из лучших. Из Google крайне некомфортно уходить, мало кто так делает после полутора лет — обычно работают больше, потому что там все супер. Тебя окружают невероятные люди, и, наверное, самое болезненное, что происходит с человеком после ухода, — это столкновение с реальностью за пределами Google.
О возвращении в Стокгольм и карьере в Data Science
После увольнения я вернулся в Швецию и первые три-четыре месяца занимался тем, что заново адаптировался, потому что все социальные связи, естественно, были растеряны. Я восстановился в университете (и впоследствии его закончил), чтобы хоть каких-то людей найти вокруг и влиться обратно в общество. Попутно стал опять искать работу, но уже на местном рынке труда. Я понял, что хочу быть в IT, и определил, где у меня слабые стороны, а где сильные. У меня была неплохая база в математике, статистике, но хромал технический стэк.
Я начал отправлять резюме, но не в самые известные компании, а конкретно туда, где мог бы быть больше востребован как аналитик. Если в Microsoft все это было относительно примитивно, на коленке, какие-то базовые скрипты в SQL и минимальная автоматизация, то в Google все было более серьезно, у них там есть даже внутренние тулзы, с помощью которых можно было неплохо развернуться и подтянуть технологический стэк. Мне хотелось пойти пусть в более скромную компанию, но туда, где я смогу еще больше прокачать технические скилы. Я себе прекрасно отдавал отчет в том, что моего кунг-фу было недостаточно, чтобы делать то, что мне интересно.
Стокгольм
Я устроился в Tobii — это компания, которая занимается непосредственно разработкой технологии, которую, в свою очередь, продает уже другим крупным IT-компаниям. Суть технологии в отслеживании направления взгляда человека с помощью камеры либо специального устройства — фиксируют то, куда устремляется взгляда. Эту технологию они продавали, мне кажется, по трем главным направлениям: разработка игр, медицина и ресерч. Я как аналитик данных помогал разным отделам, чаще всего гейминговому. Мы анализировали данные, которые нам присылали фокус-группы о том, как они реагируют на разные новшества, фичи, как ими пользуются игроки, насколько им нравится, совпадает ли наше ожидание их поведения с тем, как они себя ведут. И мы принимали решения о том, какие фичи ставить, убирать, какие развивать и так далее.
Тогда мне уже пришлось серьезно углубиться в базы данных и фреймворки, посмотреть, как они устроены, потому что там их было огромное количество — от Hive и Spark до PostgreSQL. В компании, к счастью, были коллеги намного сильнее, чем я. Они отполировали мои скилы до уровня, за который мне уже не было стыдно. Всего через
При этом я искренне не собирался уходить из Tobii, компания мне очень нравилась, и это были самые спокойные полгода в моей жизни в плане работы. Я много времени тратил на то, чтобы учиться, и в плане work-life balance жизнь была в хорошем смысле расслабленной. Никогда не было такого, чтобы я просыпался и не хотел идти на работу. Когда мне прилетали оферы от мелких компаний, где предлагали плюс
Процесс собеседования в Klarna выглядел так. После скрининга с рекрутером присылают довольно простое тестовое задание, чтобы проверить, насколько ты вообще адекватен и знаешь базу. Это задание занимает до часа, ты его отправляешь, и, если все ок, тебя зовут на онсайт. Первое интервью техническое, его проводит обычно старший аналитик и иногда инженер, в зависимости от того, какая команда в тебе заинтересована. Они прогоняют по абсолютно рандомным вопросам, во всяком случае, на тот момент они мне показались такими. Если ты, допустим, в резюме указал, что шаришь в Python, будут спрашивать про Pandas и Numpy.
Мне кажется, суть интервью состоит в том, чтобы понять, насколько глубоко ты разбираешься в предмете. Постепенно задают все более и более сложные вопросы, чтобы понять, ты ок или не ок, а если ты ок, то на каком ты уровне. И потом они, вероятно, на основе этого уже определяют офер по зарплате. Потом было более лайтовое собеседование с HR в паре с продакт-менеджером в формате: «Расскажи про себя, что ты делал? Как это делал? Что было хорошо, а что было плохо?». Мне кажется, суть второго интервью состояла в том, чтобы понять, насколько я подхожу в компанию, хотят ли они вообще работать с таким человеком и в какой отдел в идеале меня зашортлистить.
Если человек нормально проходит это интервью, начинается самое интересное. Тебя вписывают в пул кандидатов, которых они выставляют, скажем так, на внутреннем рынке для команд. Спрос есть всегда, и команды устраивают смотрины. Ты приходишь на третье интервью, они смотрят на тебя, ты смотришь на них, вы задаете вопросы друг другу. И как в Tinder: либо вы замэтчились, либо нет. Я знаю ребят, которые ходили на 8 таких интервью, и только с
Офис Klarna (источник)
Klarna — это группа сервисов: oт pay later (оплата после получения товара на руки) и slice it (разбивка оплаты на части без комиссии и процентов) до шоппинг-приложения, банковских карт, счетов и прочих финансовых услуг. Это самый быстрорастущий и, вероятно, самый большой в Европе финтэх. Этим сервисом хотя бы раз в неделю пользуется около 3/4 всего населения Швеции, включая младенцев и стариков.
Я пришел в Klarna, когда она уже была доминирующим игроком и активно вела экспансию в Западной Европе, постепенно планируя выход в США. Тогда капитализация уже была больше миллиарда, может, полтора миллиарда. И нас было около 600 человек. Я понимал, что, скорей всего, дело этим не ограничится, и угадал. За три года капитализация переварила за 10 млрд, и сотрудников уже около 3500 человек. Было очень интересно наблюдать, как компания из подростка превращается в большую корпорацию.
Команда, куда я устроился, разрабатывала, точнее, воскрешала Klarna для B2B. Команда была маленькая, но при этом оборот капитала, который проходит через наши сервисы, в пересчете на человека в команде был в разы больше, чем в B2C. Мне кажется, что менеджеры сверху не очень верили в B2B, но дали карт-бланш для инженеров. Инженеры продали мне эту идею, я тоже ею загорелся и пришел, чтобы воплотить ее в продукт, что мы, в принципе, и сделали.
Сейчас продукт B2B в Klarna — это всего лишь 5%, но его создала команда из 10 человек, а все остальное делало пару тысяч человек. Во многом это мне дало некий кредит доверия внутри компании. До этого я работал в кросс-функциональных командах, а тут все были инженеры и я один аналитик. И мне кажется, они до этого с аналитиками, возможно, не работали. Я был у них и как аналитик, и как тот, кто делал работу, которую инженерам делать лень (например, рефакторинг чернового кода, тесты, нехитрые алгоритмы).
Люди были совершенно беспощадные, мне не давали поблажек и уничтожали мой pull request за любую, даже косметическую оплошность. Я прошел там крутой software engineering буткэмп. В какой-то момент начал писать бэкенд, больше работал как инженер, потому по части аналитики уже мог все делать очень быстро, автоматизировал всю свою работу.
Надо сделать ремарку, что в Klarna есть несколько технических компетенций: собственно сами инженеры, дата-сайентисты и аналитики. Я изначально пришел как аналитик. Но постепенно понял, что существенно перерос своих коллег, и мне стало скучно. Klarna, нужно отдать должное, — это одна из тех компаний, где спокойно относятся к горизонтальному перемещению сотрудников, то есть к перемещению между компетенциями. Я хотел сразу пойти на мидл-инженера, уже даже на интервью стал ходить. На тот момент я хоть и работал с дата-сайентистами, но у меня сложилось предубеждение, что там без PhD делать нечего.
И вот к нам в команду пришел дата-сайентист, с которым я стал больше общаться и понял, что у меня неплохой бэкграунд в математике и статистике. Код писать я умею даже лучше, чем он. Был небольшой пробел в нескольких методологиях в Machine Learning. Я прошел пару курсов на Coursera и несколько соревнований на Kaggle и решил пройти собеседование на джуниор дата-сайентиста в соседнем отделе.
Первое интервью проводил парень, у которого была ученая степень по ядерной физике и который до этого работал в CERN. И он просто меня уничтожил, дав понять, что мне есть к чему стремиться. Потом оказалось, что он меня троллил, понимая, что требования к кандидату на джуниорскую должность не такие высокие. Второе собеседование было похожим, потому что его проводил профессор математики. Я подумал: все, не видать мне Data Science как своих ушей. Тем не менее меня попросили сделать пару тестовых заданий, с которыми я справился неплохо, и меня приняли в команду Klarna Card. Это продукт что-то вроде Revolut плюс «Монобанк» и еще пару сервисов на максималках. Тогда он только вышел в тестовом режиме, и в команде было человек 10. За три года нас стало около ста человек, мы вышли на рынки Швеции, Германии, скоро пойдем на рынок Великобритании. У нас полтора миллиона ежедневных пользователей.
Я пришел как джун, и с нуля приходилось разбираться, как все устроено. Мы строили предиктивные модели, оценивающие вероятность дефолта клиентов. Это называется «проблема бинарной классификации» — кому давать какие-то карты, а кому не давать, исходя из доступных о человеке данных. Проблема, на самом деле, довольно тривиальная, это не какой-то там семантический анализ текста и не анализ потокового видео. Но мне на тот момент это было то, что нужно, потому что была возможность подтянуть азы, прокачать хардкорную матчасть, чтобы потом смотреть, что с этим делать дальше. Я занимался построением моделей, по которым сегодня принимают решение о выдаче карт. Было очень круто писать код для продукта, которым пользуется полтора миллиона человек. Так я провел последние года полтора.
На корпоративе Klarna
О зарплатах в IT, шведской «уравниловке» и секрете счастливого общества
Если говорить о зарплатах в пределах Европы, абсолютные цифры могут давать несколько искривленное понимание того, какова реальная покупательная способность человека с такой зп. Возьмем условно джунов. Аналитик, недавно окончивший университет, получает в Швеции 35 тысяч крон, это где-то 3,5 тысячи евро до налогов. Это плюс-минус столько же, сколько получают инженеры в любой другой отрасли, может, с небольшим бонусом. Для сравнения, условный студент, который подрабатывает летом в H&M, может зарабатывать тысяч 20 крон. В Data Science джун получает где-то 45 тысяч крон, инженер-джуниор плюс-минус столько же. А потом все просто: мидл получает плюс
Путь от джуна до мидла занимает где-то год-два, в зависимости от того, насколько ты хорош и быстро учишься. От мидла до синьора — тоже от года до трех. Наверное, разброс зарплат несколько увеличивается на мидл-позициях. Мидл-инженер, скорее всего, получает на тысяч 5 крон больше, чем дата-сайентист, а дата-сайентист получает тысяч на 5 больше аналитика. А на сеньор-позициях эта дельта может уже увеличиться до 10 тысяч между каждым соответственно. В среднем немного больше прочих получают инженеры, за ними сайентисты, и потом с отрывом в
У меня была разница в зарплате между Tobii и Klarna в два раза приблизительно. В Tobii меня оценили как джуна, и я согласился, не глядя. Они, наверное, платили немного меньше по рынку, чем такие компании, как Spotify. Также повлияло то, что в Klarna меня уже брали как мидл плюс. И разрыв там был довольно большой, но важно понимать, что после всех налогов разница была не в два раза, а где-то 40%.
Швеция в плане налогов — специфическая страна. В день получки я отношусь очень негативно к такому положению вещей, во мне просыпается республиканец, и я прямо люто ненавижу этих коммуняк, когда меня обирают эти бездельники, которые не хотят трудиться так много, как я, и живут за мои налоги. Но потом проходит пару дней, я остываю, выхожу на улицу и вижу, куда идут мои деньги. И понимаю, что пусть лучше так. При этом я знаю, что много известных шведов забивали на социализм и уезжали в Швейцарию или США.
Стокгольм
Для меня лично плюс тысяча к зарплате не поменяет жизнь. То есть какую бы прибавку я ни получил, я буду ходить в те же кафе и рестораны столько же раз в месяц, буду одеваться в ту же одежду, буду есть ту же еду. Но я понимаю, что эта тысяча долларов может много значить, например, для учителя. Для меня гораздо важнее понимать, что условно водитель автобуса получает не в 100 раз меньше меня, а в два раза.
Мне спокойнее осознавать, что он получает свои 3 тысячи евро, что одевается в том же магазине, что и я, что он тоже с семьей едет в отпуск и что у него все хорошо. Поэтому он не чертыхается и не включает шансон, не винит в своих бедах весь мир. Он может себе позволить быть просто водителем автобуса и при этом ощущать себя достойно. Это здорово воспитывает взаимное уважение в обществе.
Очень просто рассуждать о том, что было бы классно, чтобы все были добрые, все улыбались и относились друг к другу с пониманием, когда ты получаешь
Здесь крайне сложно, практически невозможно, быть нищим. В худшем случае у тебя будет какая-то минималка, тебя подтолкнут, заставят чем-то заниматься. И даже какая бы эта работа ни была примитивная, ты все равно будешь получать деньги, которые тебе позволят достойно жить. Даже будучи уборщиком, ты можешь себе позволить отдых в Испании раз в году. Это позволяет таким людям чувствовать себя достойно, они не ощущают себя озлобленно, не чувствуют себя ущемленными в обществе.
Многие говорят: «Почему ты не вернешься в Киев? В Киеве ты сможешь зарабатывать больше, чем в Швеции». Возможно, это правда. Но какие бы ни были деньги, ты не купишь в Киеве того окружения, в котором живешь. И для меня это крайне принципиальный и важный фактор. В Киеве, даже если ты получаешь 10 или 20 тысяч долларов в месяц, все равно твои дети будут ходить в школу с другими детьми, все равно ты будешь видеть на улице этих людей. Все равно ты будешь пусть даже и в частной клинике, но общаться с врачами, которые вряд ли получают столько же, как ты.
Деньги не могут тебя полностью оградить от общества. Рано или поздно ты с ним столкнешься, и это столкновение вряд ли будет приятным. Этим Швеция меня подкупает. Я точно еще поеду пожить в других странах. Но надеюсь, что я сюда вернусь, и будущее свое я вижу здесь несмотря на то, что, вполне вероятно, мог бы гораздо выгоднее монетизировать свои скилы в США или где-либо еще.
О том, как поступить на MBA и зачем это нужно
Поработав в Data Science, я пришел к ряду простых выводов. Мне в целом не очень нравится название профессии, я считаю, что это большой обман и лицемерие. Это жутко дискредитирует настоящих сайентистов с научной степенью. Потому что я никакой не сайентист, я аналитик, который умеет делать предиктивные модели, не более чем. Более того, эти модели не являются чем-то особенно сложным. Большинство алгоритмов, которые мы используем, изобретены еще, наверное, в ХІХ столетии. Просто сейчас появились компьютеры, которые позволяют эти алгоритмы применять на практике.
Конечно, есть сайентисты, которые занимаются действительно сложными вещами, например, анализом текста. Там уже более высокий барьер входа, и в целом я рассматривал вариант постепенно двигаться в ту сторону. Но также мне не хотелось сводить на нет опыт, который я получил в Microsoft и Google. Да и все равно рано или поздно я дорасту до потолка, где мне придется становиться продактом либо руководить командами других инженеров и аналитиков.
При этом продактами часто становятся люди без какого-либо вообще технического образования, без минимального опыта работы с кодом. Естественно, это приводит к конфликтам и непониманию. Я пришел к том, что хочу быть продактом с человеческим лицом. Смею предположить, что я не самый ужасный инженер, и понимаю, что болит у инженеров, аналитиков и сайентистов. Я был на их месте, я с ними код лопатил и страдал и понимаю, какими глазами они смотрят на мир. При этом я более-менее умею работать с людьми. Если эти два фактора совместить и отполировать на хорошей программе, получив неплохой нетворк, может быть дело.
Я решил подаваться исключительно на топовые в мире программы MBA. Для многих ребят из Украины, насколько я знаю, это способ эмиграции, в первую очередь. Но для меня не было смысла получать очередной диплом ради диплома. В принципе я бы и здесь мог пойти условно в продакт-менеджмент, ничто бы мне не мешало. Но мне хотелось попытаться стать продактом в условном FAANG. А шанс получить более интересный офер в финансовом плане намного выше, если у тебя есть топовый MBA. И разница в зарплатах без MBA и с ним большая, на самом деле. Не буду категорически утверждать, пустышка ли это, завышены ли зарплаты неоправданно, я играю по правилам рынка, а рынок мудрый, рынок лучше знает. Поэтому я поверил рынку и решил: окей, попробую.
Я поступал в 2019 году в триаду Гарвард, Уортон, Стэнфорд и еще пару топ-школ из мирового рейтинга. С момента отправки заявки до результатов (если не отсеяли сразу или после интервью) обычно проходит где-то
Но внезапно мое интервью прошло просто безупречно. Мне помог тот факт, что я вообще не переживал, потому что в душе на тот момент я не сильно хотел в Уортон. Люди там показались мне снобами, которые не приветствуют специалистов без консервативного финансового бэкграунда. Интервью я проходил максимально честно, все говорил как есть, не пытаясь им понравиться. Возможно, на фоне других ребят, которые пытаются угадать, что от них хотят слышать, моя искренность подкупила, и меня приняли.
Также я предполагаю, что в последние годы Уортон пытается поднажать и догнать Стэнфорд в плане IT, поэтому там стали брать больше ребят из tech. Просто ребята из условного McKinsey рано или поздно подаются на МВА, они все невероятно крутые, но у них довольно схож бэкграунд. При этом ни Гарвард, ни Стэнфорд, ни Уортон не могут принять на программу 95% всех из консалтинга и инвестиционного банкинга. Поэтому бизнес-школы продумывают композицию класса и берут треть из консалтинга, треть — из финансов, а еще треть они пытаются диверсифицировать.
«Письмо счастья» о поступлении в Уортон
В моем случае количество времени, которое потребовалось на то, чтобы поступить, оказалось несоизмеримо больше, чем я ожидал, и заняло где-то полтора года. Это не много для топ-программ. На самом деле, с момента начала подготовки, когда я уже изучал школы, планировал карьерные шаги, общался со студентами, выпускниками и изучал структуру теста, прошло года
Ежегодно на лучшие MBA-программы (Гарвард, Уортон, Стэнфорд) берут человек 10 из СНГ. Подаются, полагаю, несколько сотен. И среди этой сотни «случайных» людей практически нет — все они крутые, лучшие в своем деле и тоже готовятся годами. Многие совершают ошибку, думая, что нужно вложить максимум усилий на подготовку к экзамену GMAT, чего делать нельзя категорически, потому что это только один из факторов, который влияет на результат. При достижении определенного уровня готовиться дальше смысла особого нет. Когда я сдавал GMAT, то мой результат был 700, а средний балл тех, кому отказали в Уортоне, — 720, и меня все равно взяли.
Не меньшую, а может, и бОльшую важность имеет непосредственно мотивационное письмо и остальной пакет документов. Если расположить в порядке приоритета, то в первую очередь на итоговый результат влияет именно письмо, потом GMAT, затем интервью и предыдущий опыт, рекомендации и прочие мелкие вопросы, которые могут попадаться при заполнении заявки.
Важно понимать, что школы оценивают людей по принципу траектории, они считают, что лучшим предиктором будущего являются достижения прошлого, и ищут людей, которые точно знают, чего хотят, зачем идут в бизнес-школу и что собираются делать дальше. Для каждой школы кандидат — это инвестиция. Лучшим школам глубоко плевать, насколько кандидат богат, какие у него есть влияние и ресурсы. Единственное, что вам может помочь, — если у вас фамилия, например, Обама либо Байден. Вас могут взять, чтобы усилить привлекательность класса, но не более чем. Для них то, сколько вы зарабатывали раньше, не имеет никакого значения, потому что когда вы выпуститесь, то будете зарабатывать значительно больше.
Нужно понимать, что МВА — это не то место, куда едут за знаниями. Как правило, большинство людей, которые туда поступают, уже имеют солидный опыт за плечами. Это, в первую очередь, нетворк, я бы сказал, на 95% нетворк. Уортон — это школа известная, прежде всего выпускниками, которые потом работают в инвестиционном банкинге и финансах.
При этом я свое будущее вижу в идеале в IT, я там работал 6 лет, из них в финтех — 3 года. У меня есть достаточно глубокая экспертиза в этой нише. Я своими руками с нуля создавал продукты, которые используют миллионы людей. И решил, что если за время учебы налажу связи с ребятами с Уолл-стрит, то из этого может получиться интересная синергия.
Уортонская бизнес-школа находится в Филадельфии (США), куда я должен был переехать на два года. Начало учебы по плану — этой осенью, но я перенес старт на 2021 год из-за эпидемии. Очень уж не хотелось учиться онлайн и платить за это огромные деньги. Если накинуть стоимость проживания, то такая программа стоит в районе 200 тысяч долларов. Скидки существуют, но это очень индивидуальные кейсы, я бы на них не рассчитывал. Но в целом финансирование — это последняя проблема, которая стоит перед теми, кто поступает.
Можно найти средства, есть достаточное количество организаций, которые выдают кредиты на обучение на топ-программах (окупаемость такой инвестиции — около 5 лет). Скажу так, если вас от решения пойти на MBA удерживают только финансы, то вы сначала попробуйте поступить. Если получить офер от Гарварда или Уортона — это как приземлиться на Луну, то получить финансирование, уже имея офер в руках, — это как сходить в магазин за хлебом. Уровень сложности плюс-минус соответствующий.
Подписывайтесь на наш Telegram-канал о релокации, чтобы не пропустить интересные статьи, обсуждения, вакансии, анонсы.
