Нужны ли нам гуманитарии

«Любой человек должен уметь менять пеленки, планировать вторжения, резать свиней, конструировать здания, управлять кораблями, писать сонеты, вести бухгалтерию, возводить стены, вправлять кости, облегчать смерть, исполнять приказы, отдавать приказы, сотрудничать, действовать самостоятельно, решать уравнения, анализировать новые проблемы, бросать навоз, программировать компьютеры, вкусно готовить, хорошо сражаться, достойно умирать. Специализация — удел насекомых»
Роберт Хайлайн

В среде технарей традиционно считается, что гуманитарии — это люди второго сорта, с которыми каши не сваришь. Наверняка, многие из них ехидно посмеивались, когда узнали, что в Японии собираются сокращать гуманитарные программы в универах. «Толку от этих юристов, экономистов, политологов и менеджеров?» — доносится из головы обиженного технаря. — «Ведь всю черную работу делаем мы — работники интеллектуального труда. Это мы изобретаем, проектируем и воплощаем. Доколе будем кормить нахлебников, которые ничего конкретного не делают, а лишь паразитируют, сидя на наших спинах?»

Прежде, чем пуститься во все тяжкие, договоримся о терминологии.

Гуманитарий — человек, чья работа связана с обществом, культурой, людьми.
Технарь — человек, чья работа связана с техникой, проектированием, вычислениями.

В этих определениях используется слово «работа», потому что это едва ли не единственный объективный источник обратной связи, который позволяет определить адекватность избранной в социуме роли.

Так, вчерашний продавец и недели не просидит на стуле разработчика, если на деле не докажет свои навыки технаря. Потому что в сфере, где нет места, чтобы «лить воду», плести интриги и строить глазки, чужака можно вычислить быстро — по отсутствию исчислимого результата. С другой стороны, технарь с подвешенным языком сможет чуть дольше оставаться нераскрытым в какой-нибудь гуманитарной профессии. Но и он рискует тем, что его таки вычислят и потопят — надо было дружить с «нужными» людьми, плести интриги и знать, что, кому и как сказать в курилке.

То есть успешное выполнение своих функций на занимаемой должности позволяет более-менее объективно определить себя в условную категорию технарей или гуманитариев (другой вопрос — зачем это нужно?). Образование же вторично. Ещё с советских времен немало людей поступало в технические вузы и даже заканчивали их по какой угодно причине, но только не потому, что они любили физику и математику: одобрение общества, наличие военной кафедры, невозможность поступить на «блатную» гуманитарную специальность, единственный способ вырваться в город и так далее.

Всё дело в мотивации

Одной из причин обращения в одну из двух противоборствующих религий выступает мотивация. Она может быть внутренней или внешней, питаться отзывами от окружающих или обратной связью от самого себя. Мотивация может кончаться (об этом недавно рассказывал С. Немчинский). И вполне может быть, что ребёнок в детстве не «дотянул» до эталонного технаря лишь из-за того, что ему было чуть труднее, чем другим, окружающие его не хвалили, учителя гнобили и когда мотивация закончилась, он решил, что точные науки — не его. И поскольку дальше всё шло по накатанной, так и получился гуманитарий. Хотя, если б мозг получал достаточные дозы гормона удовольствия, то мог бы быть и технарь. И наоборот!

Родители тоже принимают активное участие в навешивании условных ярлыков. Если у сынка всё клеится с алгеброй, но проблемы с английским, кто-нибудь из родителей тут же подхватит тенденцию и скажет — «Да он весь в меня! Технарюга». И будет «курировать» его, заставляя за завтраком озвучивать желаемую величину куска омлета в радианах. И наоборот — если доця ненавидит математику, а с языками у неё все отлично, то восторженная мамаша подхватит — у неё мои способности к языкам! И будет тут и там сорить английскими словечками. Родители очень хотят, чтобы их дети были похожи на них. Так хотят, что усиливают этот искусственный раскол, после чего ребенок выбирает одно направление и уже никуда не сворачивает, забывая, что так было не всегда и что деление на физиков/лириков возникло относительно недавно, вместе с возросшей специализацией труда.

— Я могу дать вам рекомендацию к директору Академии. Молодые люди обучаются там фехтованию, танцам, верховой езде.
— Я хорошо владею шпагой. Что жe касается танцев...
«Три мушкетера»

Философы (по-нашему — гуманитарии) древней Греции не ограничивали себя надуманными рамками. Поэтому занимались не только различными науками — астрономией, математикой, медициной, географией, но и борьбой и гимнастикой. Есть даже версия, что «Платон» — это не имя, а прозвище (от греческого слова «plato» — широта), которое дал философу Сократ за его высокий рост, широкие плечи и успехи в борьбе. Знали люди толк в эрудированности!

Физики и лирики

Но мы живём не в древней Греции — у нас всё заточено на узкую специализацию. Причем не только профессиональную, но и мозговую. Поэтому в народе всё еще живут мифы про «правополушарных» и «левополушарных» людей, гуманитариев и технарей.

Имидж гуманитариев в нашей стране изрядно подпортило не столько слабое образование, сколько наличие немалого числа его носителей, которые своим поведением создают поводы для недоразумений.

Один из примеров: если в ИНЯЗе на одну группу из 30 человек придется пару мальчиков — это ещё не самый скверный вариант. Большинство гуманитариев — девушки. Понятия вроде «блондинка» или «женская логика» — одна из ловушек их восприятия. Когда никто не смотрит, они могут тут же выключить «дурочку» и общаться на удивление прагматично и даже практично. Но образ «милой глупышки» мужскому обществу показывают чаще — отсюда и взялись стереотипы о блондинках. Наивные хлопцы воспринимают эту игру за чистую монету, ищут причины «недалёкости», идут в Linkedin смотреть, какой она окончила универ, и делают скоропалительные, неверные выводы. А она уже посчитала в уме стоимость всей одежды, которая на вас, оценила степень её изношенности, прикинула вашу зарплату и перспективы карьерного роста. Недурно как для «гуманитария»!

При этом один из аргументов в пользу крутости технарей звучит так: технарь может освоить любую гуманитарную профессию, а вот гуманитарий технарём не станет как бы ни старался.

Но мало ли кто кем может стать! Главное кто чем занимается и какой результат производит. Здесь гуманитариям приходится нелегко, потому что результат их деятельности бывает трудно измерить (и они этим иногда злоупотребляют).

Кто больше повлиял на общество — инженер, придумавший датчик крена судна или философ, написавший книгу о смысле бытия? Ньютон или Гомер? Разработчик, создавший новый фреймворк или журналист, написавший у себя в Facebook: «Встречаемся в 22:30 под монументом Независимости. Одевайтесь тепло, берите зонтики, чай, кофе, хорошее настроение и друзей»?

Рано радоваться

В Японии сокращают гуманитарные направления. И кто теперь будет продавать поделки технарей? Кто нарисует презентации? Или может, раз технари такие умные, то станут менеджерами, аналитиками, финансистами и юристами? Конечно, нет. Как говорил китайский миллиардер Ма Юнь, самый богатый человек Китая, создатель Alibaba: «Нужно заниматься не тем, чем можешь, а тем, чем должен» (согласно представления о своей роли в социуме). То есть наличие результатов в определенном деле ещё не говорит о том, что нужно закрыть глаза на всё остальное и только этому и посвящать всю жизнь. С таким подходом не видали бы мы романа Энди Уира «Марсианин»!

Гуманитарии и технари — это как инь и ян: одни придумывают смыслы, другие подгоняют под них физический мир. Одни вдохновляют, другие воплощают. Философ спрашивает «зачем», инженер «как». Но это всё сферические кони в вакууме. В реальной жизни намного чаще встречаются два в одном, но в разных пропорциях. Например 60% технарь, 40% гуманитарий. Вот только некоторым почему-то стыдно признаться в этой своей дуальности. Но это и не останавливает их в том, чтобы прямо в резюме расписаться в своей гуманитарности — «Excellent communicator», «Passionate about UI and UX», «Interfacing well with clients and colleagues», «Proficient in English, German, French» и так далее.

Если вам трудно выучить иностранный язык, то это не значит, что вы типичный технарь, которому трудно даются гуманитарные науки. Вы всего лишь не умеете (или не хотите) его учить. Доказательство? Вы уже знаете два языка — русский и украинский, не считая языков программирования. Это намного больше, чем один!

Аналогичные примеры можно придумать и про «гуманитариев». Например, современный литературный критик, вполне вероятно, знает математику лучше, чем его коллега сто лет назад. Стандарты за десятилетия поднялись, вот он и выучился в школе тому, чему раньше учили в университетах. Бывает!

«Технарскость» или «гуманитарность» — это очень условное деление даже для Кремниевой долины, где техническое образование есть лишь у половины стартаперов.

STEM — это акроним для Science, Technology, Engineering and Math

Это значит, что даже в святой святых всех стартапов мира, не обязательно быть убежденным гиком! Зато там ценятся другие качества — активность, желание изменить мир.

Бывают случаи, когда прожженный технарь начинает понимать, что кодом сыт не будешь и идет учить гуманитарщину. Так поступил Дэймон Хоровитц, исследователь AI, окончивший Массачусетский технологический институт. Он бросил высокооплачиваемую работу в IT, чтобы получить PhD по философии. После подобного опыта Дэймон «больше не пытается решить все задачи с помощью техники» и не считает, что лучше знает о том, что нужно пользователю. То есть спустился с небес.

Конечно, это не значит, что технари должны всё бросить и повально поступать на философию, социологию, рисование и прочую дартаньянщину. Нет, кесарю кесарево. В конце концов, научившись хорошо делать что-то одно, можно обеспечить себе сытое, в меру спокойное существование. Но только не удивляйтесь потом, что в такой зашоренной жизни зрелищ и воспоминаний будет не больше, чем при езде в тоннеле — потолок, дорога, стены. Впереди свет — вот она и пролетела.