Илье Полосухину — 28 лет, он соучредитель и технический директор блокчейн-стартапа NEAR Protocol в Сан-Франциско. С первого курса Харьковского политехнического института он на полставки работал в компании Salford System, к которой полноценно присоединился в 2012 году, переехав в Сан-Диего. Далее была работа в главном офисе Google в Кремниевой долине, где Илья стал Engineer Manager. Затем он ушел из компании и занялся стартапом.

Так появилась NEAR — децентрализованная вычислительная платформа, благодаря которой процесс верификации блокчейна можно производить с телефона, а мощность сети масштабируется по мере роста ее размеров, что позволяет поддерживать большие коммерческие dApps. В сентябре 2018 инвесторы вложили в проект почти 3 миллиона долларов. В интервью для DOU Илья Полосухин рассказал о плюсах и минусах работы в стартапах, как получить деньги от инвесторов и почему жизнь в Кремниевой долине скучная.

— Как ты впервые попал в США и что больше всего запомнилось с той поездки?

Впервые в США, а точнее в Сан-Диего, я поехал в июне 2010 года, окончив третий курс университета. Меня приглашали еще за год до этого, но не удалось получить визу. Хотел обычную бизнесовую В1, но не дали. На следующий год без проблем оформил F1 для изучения английского — этим я и занимался, работая на полставки в Salford System.

В Сан-Диего меня поразили пальмы. Это курортный город около океана с температурой 25 °С. Помню, когда только прилетел, очень удивился ремонтным работам на дороге ночью. Для меня, парня из Украины, это было непривычно.

Сам город расположен в долине среди холмов и на самих холмах. Поэтому у меня в окне была непередаваемая картина. Еще один важный момент, на который я не мог не обращать внимания, — запахи. Например, в машине было что-то похожее на запах кожи, а в доме — тяжело описать. Может, краска, химикаты или ковры. Как по мне, это стандартный запах Америки. Он очень непривычный для иностранцев. Те, кто там был, — поймут, о чем я. Но за несколько дней к нему привыкаешь.

В Сан-Диего три военных базы. Мой офис находился около одной из них, поэтому по пути на работу я часто видел Ф-15 или грузовые самолеты. Много народу зависает на пляжах. Но вода даже летом не очень теплая, а волны большие. Поэтому особо не покупаешься, но и просто ходить у пляжа и смотреть на закат — очень приятно.

— Тебе предложили переехать в США на постоянной основе. Как ты принимал решение?

Это было в 2011 году. Я тогда уже планировал подавать документы на PhD по машинному обучению в Америку или Канаду, начал сдавать тесты по английскому. Однако PhD-студенты получают небольшую стипендию в течение 5 лет, да и нужно было поступить еще.

Поэтому, когда получил предложение на $100 000 в год с релокейтом в США, это было достаточно простое решение. Я работал на позициях software developer и data scientist. Единственное, что я выбил сверху, — это возможность поступить в Калифорнийский университет на неполное обучение. То есть идея была получить part time PhD в смежной с работой области. Однако я так этого и не сделал. Почему? Сначала после переезда было не до этого, плюс заканчивал универ в Украине. А потом в 2014 году вообще решил переехать в Кремниевую долину.

— А почему ты решил перебраться в Долину?

Решение зрело долго. В середине 2013 я понял, что недостаточно росту на своей роли в Salford System. Компания продолжала делать Decision Trees, не расширяясь. Я занимался примерно тем же, что и в Украине.

Я почти каждый месяц ездил в Долину на конференции, к друзьям из Украины, на митапы. В то же время я начал понимать, что Deep Learning становится реальным и востребованным. Я всегда интересовался машинным обучением, natural language understanding. А в Salford System у меня был только один сторонний проект по этому направлению, мы не занимались этим в компании. И тут прочитал статью Ильи Суцкевера «Generating Text with Recurrent Neural Network». Она стала для меня каким-то просветлением. Все эти причины вместе, включая то, что Суцкевер перешел в Google, дали понять — надо ехать.

— Как выглядит жизнь в Долине?

На самом деле она там скучная. Город инженеров, везде технологические компании, без машины очень тяжело. Думаю, проблема в том, что весь город — это одна группа очень похожих людей. Например, в Украине независимо от города, как правило, ваша компания людей — не однородная, то есть, кто-то журналист, кто-то музыкант, бизнесмен. Словом, у всех разные интересы. В Долине — все программисты. Тем более инженеры не самые социализированные люди.

— А как со временем на личную жизнь? Его хватает?

Все зависит от человека. Ты можешь выделять время на личную жизнь или полностью отдаваться работе. Но поскольку в Долине все инженеры, то это стандартно, что все много работают.

— Среда воспитывает?

Да, конечно. Если все вокруг тусят, то, скорее всего, ты присоединишься к ним. Если все работают, то ты тоже будешь работать. А если захочешь потусить — то будет не с кем.

— Как люди там расслабляются?

Ночная жизнь тут не бурная. И дело не в том, что у всех нет времени, хотя его тут действительно не хватает. На тусовках часто никто не танцует, а в атмосфере ощущается полурабочее состояние. Как-то я был на одной конференции, после нее была вечеринка с 8 вечера до 2 утра. Ожидалось, что будет что-то серьезное, но на самом деле ты не «отрываешься» в классическом смысле, а постоянно общаешься. Помню, под конец я обсуждал с парнями что-то о сваггере. Поэтому я и переехал в Сан-Франциско. Там контингент разный, больше событий, концертов и всего другого.

Жилье в Долине тоже не самое дешевое. Очень часто люди, зарабатывающие $100-150 тысяч, живут с двумя-тремя соквартирниками. С другой стороны, это расширяет социальный круг.

В свободное время в Долине я любил хайки — то есть походы в горы. У нас в Украине это значит надеть большой рюкзак и уйти на неделю. В Америке это любая прогулка на природе, а там очень красиво. Морально помогает.

— Многие представляют себе Долину как город будущего, в котором все летают на джетпаках. Это не так?

Это точно не место будущего. Здесь даже интернет работает медленнее, чем в Украине — 30 Мб\с и стоит бешеных денег. Да, здесь есть много новых технологий, например, везде ездят гугловские машины, Nest или какие-то еще новые девайсы появляются именно здесь. Но жизнь не то, чтобы совсем другая.

— Как местные реагируют на такой постоянный поток новых людей в городе?

Эта проблема очень заметна не в Долине, а в Сан-Франциско. В основном для граждан, которые там родились или очень много лет там прожили, это все, мол, «понаехали». Но они сами только усугубляют ситуацию. Например, им не нравится, что приезжают новые люди, и они иногда блокируют строительство новых зданий. В результате домов не становится больше, а цены растут, потому что люди продолжают приезжать. То есть их методы борьбы только ухудшают положение.

На вершине Халеакала на острове Мауи, Гаваи

— Как ты попал в Google? С чего все началось?

В Google у меня был друг, который проходил там интернатуру. Я попросил его закинуть мое резюме. Еще один мой товарищ работал в Facebook, он сделал то же самое. Меня пригласили на два интервью, я прошел оба. Потом сидел на телефоне и первым говорил, что предлагают мне другие, а другим говорил, что предлагают первые, мол, а что предложите вы? Таким образом, немного поднял зарплату. Но в результате я выбрал Google. Частично потому, что мне не очень нравится Facebook как продукт, его цель — отнимать время людей. Я присоединился к исследовательской лаборатории, это мне больше по душе. Через год я стал Engineer Manager команды из 10 исследователей. Мы работали в области deep learning над программной библиотекой TensorFlow.

— Чем работа в Долине отличается от работы в украинских городах?

Основное отличие — люди больше вкладываются в продукт. В Украине, на мой взгляд, людям не все равно, но им не особо важно то, что получится. Что-то построили, смастерили, да и ладно, будет следующая работа. Это результат сильной аутсорсинговой направленности. В Украине работа — это работа. В Кремниевой долине — это «мы меняем мир». Народ более вкладывается в успех продукта, а не просто в его разработку. А в стартапах это еще больше выражено.

— Люди действительно верят в то, что меняют мир? Для них это не пустые слова?

Для большого количества людей это так и есть. Здесь ты всегда можешь пойти работать в другое место. Особенно после того, как попадешь в Google, Facebook или Amazon — перед тобой открываются все двери. Поэтому, если ты не веришь в то, над чем работаешь, возникает вопрос: почему ты там до сих пор работаешь? Ты можешь найти любое другое место и делать то, во что веришь.

Например, мне надоело работать в Google, я основал собственный стартап. При этом у меня было 3-4 предложения в другие стартапы, причем без интервью. Была возможность сразу присоединиться к ним просто потому, что я работал над TensorFlow, у меня была команда и так далее. Из Google уходит много людей в том числе и из-за того, что он стал огромным. С такими масштабами сложно верить в то, что ты делаешь.

А вот в стартапе работать и не верить — это как бессмысленное самоубийство. Правда, если у тебя есть возможность из стартапа перейти в Google, то это лучше в том смысле, что ты можешь работать меньше и получать столько же или даже больше. При этом никакого риска.

— Как ваш стартап может изменить мир?

Мы хотим убрать прослойку middleman. Сейчас в любом взаимодействии между людьми существуют еще третьи лица, которые предоставляют какой-то сервис. Например, есть музыкальные лейблы, которые находят артистов, записывают альбомы и продают. В результате ты платишь не артисту, а именно лейблу. Они берут от 20% до 80%. Это происходит с любым контентом — фильмы, реклама, издательства. Есть те, кто хочет поставить рекламу, а есть те, кто показывает её. Между ними еще несколько людей, которые тоже получают деньги, но за счёт условных махинаций на рынке. Эти так называемые миддлмены делают общество инертным и поднимают цены, хотя не добавляют никакой реальной ценности.

Может, разве что ценность в помощи людям найти друг друга. Но это все решается с новыми технологиями. Блокчейн — как раз и есть та инфраструктура, которая позволит решить эти проблемы.

— Как появилась идея NЕАR?

Поскольку в школе я много занимался математическими олимпиадами, то в какой-то момент, я подумал: может как-то автоматизировать решение задач? После нескольких попыток сделать это с помощью алгоритмов и абстракций я понял, что нужно найти или придумать метод, благодаря которому код генерируется специально под задачу. Хотя тогда я знал только про генетическое программирование и базовые вещи про нейронные сети, но из-за желания автоматизировать я и заинтересовался машинным обучением. Сейчас создание программного обеспечения — длинный, затратный и часто неправильно направленный процесс.

Например, если бы идейные люди разных профессий могли бы создавать в течение короткого времени программное обеспечение под себя, и оно могло бы быстро эволюционировать, — это принесло бы в мир удивительные вещи. Потому что у каждого есть бесценный опыт в своей сфере — биология, журналистика, музыка.

— Как вам за несколько месяцев после старта удалось сразу получить почти миллион долларов от инвесторов?

Мы начали со списка «ангелов», который был у нас и наших знакомых фаундеров. «Ангелы» — это чуваки, которые в теме и могут инвестировать 5-50 тысяч долларов. То есть это либо тот же фаундер, либо парень с очень хорошим опытом, который может помочь со знакомствами, стратегией. Мы постоянно практиковались в нашем питче, что автоматизация программирования — это будущее, а мы — уникальная команда, которой по зубах это сделать. Мы уже к тому моменту собирали датасет и начали первые эксперименты. А также имели несколько идей продуктов, в которых это можно применить.

Команда Near празднует закрытие инвестиционного раунда

— Как получить деньги от инвесторов?

У нас была заготовка. Раньше мы делали еще один стартап. Он был на базе инкубатора Y Combinator. Там был список людей, которые пришли посмотреть на все проекты, — где-то 700 «ангелов» и инвесторов. Мы собрали примерно 100-120 электронных адресов таких людей и понемножку начали писать им cold emails. Словом, сделали что-то в стиле A/B testing почтой. Люди отвечали. Большая часть говорила, мол, что за фигня. Тех, которые заинтересовались, мы просили нас познакомить с другим людьми, которых они знают. И так потихоньку пошло. Но основные деньги мы нашли благодаря своим связям. Например, Amplify Ventures нас представили от нашего знакомого. Другое предложение было от Lex Capital. Оно пришло тоже через знакомого инвестора. Поэтому нужно постоянно выстраивать связи.

— Сколько можно зарабатывать в Долине?

Все зависит от того, что и где делать. Например, основывая стартап, ты зарабатываешь ноль, это меняется в процессе. Но, конечно, основной выхлоп ожидается при продаже или IPO стартапа.

В Google или Facebook сейчас начальная зарплата — приблизительно 110 тысяч и где-то от 20 до 50 тысяч в год может быть дополнительно. Если есть опыт или растешь в Google — имеешь под 150-160 тысяч с +100-120 тысяч в stocks+bonus. Понятно, что некоторые получают далеко за миллион. Компании поменьше или, например, Apple платят меньше, но вероятность роста цены stocks у них больше.

— 100 тысяч годовых в Долине — это много? На что их хватает?

Цены тут высокие. На эти деньги ты, скорее всего, живёшь в квартире не сам, на еду хватает. Но купить дом не выйдет. Жить самому? Тяжело, но смотря где. В South Bay, районе залива, где офис Google и Facebook, я бы не сказал, что дешевле, чем в Сан-Франциско. За две с половиной тысячи можно взять что-то, но не очень интересное. Иногда, можно найти отремонтированное помещение за 2 тысячи. Там очень много старых домов, и жить в них не всегда комфортно.

Например, однокомнатная квартира в Сан-Франциско, если покупать, стоит от 800-900 тысяч, двухкомнатная — миллион, миллион двести. Если снимать, то сильно зависит от месторасположения. Можно за 5 тысяч, а можно и за 3 тысячи. 3 тысячи за однокомнатную — это нормальный ценник, я бы сказал.

— Возвращаясь к стартапам, я так понимаю, вы сначала работали за свой счёт?

Да, это были наши сбережения. Было нелегко. Нам даже пришлось менять направление — с самого начала мы не работали в теме блокчейна.

— Расскажи подробнее.

Делали predictive assistant — систему, которая пыталась предсказывать, что пользователь хочет сделать на телефоне и выполнить часть шагов за него. Во время экспериментов поняли, что value proposition, то есть предложение ценности, слабое. Для этого нужно получать намного больше данных от пользователя и иметь несколько другой опыт. У нас этого не было.

— И что вы сделали?

Нужно было сделать несколько исследований, чтобы лучше понимать, куда мы движемся и как лучше работать. Одну из статей с результатами под названием «Набор данных для синтеза естественных программ» мы опубликовали на датасете. Выводы были далеки от практических, даже на упрощенном датасете, который мы опубликовали. В целом мы понимали, что взяли достаточно большую задачу. С точки зрения исследований, она пока еще далека от решения. Но главное — стартап не лучшее место для таких базовых исследований. Наоборот — это место для построения продукта из уже существующих исследований.

В июне 2018 мы рассуждали, что делать дальше. Было несколько вариантов. Мы встретились с ребятами, которые теперь в нашей команде. Это инженеры MemSQL Дэвид Тауэр и Михаил Жук, а также Евгений Кузяков, инженер в области машинного обучения, который работал в Google и Facebook. Обсуждали блокчейн. И в результате поняли: в этой нише есть большая возможность, а мы, в свою очередь, будем отличной командой, которая может решить нынешние проблемы в блокчейне. Теперь мы строим платформу для запуска decentralized applications & smart contracts, которая масштабируется с количеством компьютеров в сети за счет sharding. А процесс верификации блокчейна можно производить с телефона. В сентябре этого года мы подняли почти 3 миллиона c топовых блокчейн-инвесторов: Naval Ravikant, Metastable, Electric, Accomplice, SV Angel.

Offsite команды Near в Napa Valley

— Назови плюсы и минусы работы в стартапах?

Минусы очевидны: зарплаты в целом меньшие, всегда есть опасение, что стартап пойдет вниз по различным причинам. Часто стартап находится в постоянном состоянии хаоса — потому что оперирует в неясности и не понятно, что лучше всего делать.

Плюсы. Тут понятен импакт твоей работы, как она изменяет общую картину. В Google, например, совершенно непонятно, как твоя работа влияет на цену стока. Я почти уверен, что если 90% гуглеров перестанут работать, то цена не сильно поменяется.

Из плюсов я бы еще отметил возможность получить хороший financial upside down the road (финансовый потенциал в будущем — ред.). Также тут команда меньше, то есть более сплоченная, больше различных направлений в работе, большему учишься. В целом после стартапа даже в большой компании в будущем можно лучше устроиться. Ты начинаешь понимать многое в более глобальном смысле. Вместо того, чтобы делать конкретно вот эту фичу, можно разобраться, для чего она нужна, кто юзер и какая у него проблема.

— Как основать стартап в Долине? Дай несколько главных советов.

Сама процедура не сложная. Основной барьер психологический — уйти со стабильной работы, чтобы экспериментировать за свой счет. Поэтому для начала нужно найти хотя бы одного человека, с которым можно разделить этот путь. Создавать компанию в одиночку очень сложно. Лучше всего найти кого-то со смежными навыками. Неплохо, если вы уже были знакомы раньше и работали вместе. В таком случае, скорее всего, вы сработаетесь, сможете быть открытыми для фидбэка.

Потом поиск идеи. Лучше всего подходит та сфера, где ваш бэкграунд позволяет уникально подойти к проблеме. Например, вы работали в этой области на стороне того, кому собираетесь продавать. Или у вас есть уникальный навык с предыдущей работы, которым владеют не так много людей.

Перед уходом со стабильной работы лучше всего обдумать, как можно снизить риск провала идеи или серьезных потерь. Например, поговорить с возможными клиентами и партнерами. От них же можно получить Letter of Intent, то есть письмо, в котором они формально сообщают о своих симпатиях к вашему проекту или желании помочь. Оно не обязывает их что-то делать, но очень полезное с точки зрения инвестиций и создания отношений для будущей продажи.

После этого можно уходить с работы и искать инвесторов. Совет: лучше их не искать до того как, ушел. Это воспринимается как несерьезное отношение к работе.

С инвесторами стратегия следующая: сначала говорить с индивидами, то есть с «ангелами», для практики питча. Лучше всего начинать со знакомых фаундеров и их знакомых. Они дадут много хороших советов, как улучшить питч. И потом презентация фондам и другим «ангелам». В Кремниевой долине способ просто рассылать письма — работает редко.

При этом нужно понимать, что обычно процесс занимает как минимум месяц работы. В последний раз у нас было иногда по 20 встреч в неделю. Например, в один день был в Amplify Partners, DFJ, Sequoia, Electric Capital, которые в результате тоже дали нам денег. Ожидаемо, что только малая часть инвесторов захочет с вами работать.

Тут есть большой эффект снежного шара — как только кто-то сказал «да», дальнейшие разговоры становятся более продуктивными и легче получить еще несколько «да». Поэтому лучше всего организовывать встречи так, чтобы начать с «ангелов» и менее известных фондов — получить несколько «да» от них и уже потом идти к большим фондам. По результатам всех разговоров можно выбрать лучшую комбинацию.

— Как сейчас выглядит рынок блокчейна в США?

Он очень плохо раскрыт. Пока что блокчейн не стал мейнстримом, а лишь набирает вес. Так везде, не только в США. С точки зрения конкуренции, мы делаем хороший продукт, который соревнуется с серьезными игроками, поскольку мы делаем базовую инфраструктуру. У нас один конкурент — Ethereum. А остальные — такие же компании, которые хотят его убить. Я бы не сказал, что в этой сфере достаточно квалифицированных специалистов. Но у нас есть возможность нанимать умных ребят из Data Science, экономики, управления, которые могут быстро изучить блокчейн. В этой сфере пока неопределено то, как ниша будет выглядеть в самом ближайшем будущем. В блокчейне есть ожидания, но пока они не реализованы. Поэтому есть возможность попытаться сделать это первыми.