Илья Хамушкин — о развитии программиста в стартапе и жизни в Европе и США
Программист, стартап-евангелист и многодетный отец Илья Хамушкин за шесть лет успел пожить в Эстонии и Польше, а недавно переехал в Кремниевую долину. В интервью он поделился своими наблюдениями о жизни в разных странах и сложностях работы в компании на ранней стадии развития.
— Илья, ты женат и у тебя четверо детей, но большая семья не мешает тебе быть мобильным и легким на подъем. Как удается сохранять такую динамику?
Мотивирует, прежде всего, личное развитие: человек, который познакомился больше чем с одной культурой, расширяет собственное мировоззрение, становится ментально богаче. На меня повлияло то, что я вырос в семье военного, и в детстве мы часто переезжали. Одни из самых ярких детских впечатлений связаны с жизнью в Монголии, где моя семья провела несколько лет. Там все было необычно: люди, запахи, еда. В память также навсегда врезались поездки по Транссибирской магистрали мимо Байкала, сквозь тайгу и горы.
Мы с Анной (моей женой) об этом много рассуждали, прежде чем решились на перемены. Хотелось, чтоб и у наших детей было много впечатлений, которые недоступны тем, кто сидит на одном месте. Да и для Анны и меня тоже важно не останавливаться в своем развитии и изучении мира. Я думаю, что в определенном возрасте человеку нужно прилагать усилия, чтобы оставаться открытым миру и не потерять гибкость мышления.
— С чего началась твоя эмиграция?
Шесть лет назад мы с женой задумались о том, что хотим получить опыт жизни за пределами Украины. Тогда я был программистом со специализацией на веб-интерфейсах и юзабилити, но мне всегда было интересно предпринимательство. Я руководил небольшой командой, оказывающей услуги по веб-разработке. Когда работа через ФОП стала ограничивать, мне пришлось изучать вопрос открытия компании в Европе. Цель стояла простая — зарегистрировать юридическое лицо, чтобы упростить взаимодействие с иностранными клиентами и попробовать, как работает европейская система предпринимательства.
Я был наслышан про легкость регистрации бизнеса в Эстонии. Информации на эту тему было предостаточно, так как государство активно рекламирует свои преимущества для предпринимателей, привлекая бизнес под свою юрисдикцию. Первая поездка в Таллин оставила противоречивые чувства: дело было в ноябре, стояла типичная балтийская пасмурная погода, но контрастом к ней был Таллин, который активно строился и модернизировался. Для открытия компании мне потребовалось два визита: я встретился с юристом, мы за полчаса все обсудили и подписали бумаги, а второй раз я пришел в банк для открытия счета. Подробно об этом я рассказывал на DOU.
Хотя изначально вопрос переезда не был первостепенным, он поднялся в приоритетах после первой поездки в Эстонию. Эта страна смогла заинтересовать и вызвать здоровое любопытство как вырвавшаяся из «совка» примерно в то же время, что и Украина, но шагнувшая значительно дальше в реформации. Кроме того, нам были любопытны скандинавская культура и образ жизни. Но поскольку Скандинавия довольно дорогая, а я был всего лишь мелким предпринимателем, то Эстония для старта показалась отличным вариантом, и в 2011 году мы переехали.
На протяжении года я продолжал работать со своей командой разработчиков, которые жили в Украине, получил вид на жительство, познакомился с множеством интересных людей в Таллине. В
Таллин. Фото Ильи
— Расскажи про Planet OS, в чем миссия компании и какова твоя роль в ней?
Первоначальная идея проекта заключалась в автоматизации работы с данными о мировом океане, которые собирают различные организации. Оказалось, что существует большая проблема, связанная с тем, что эти данные сильно фрагментированы как между организациями, так и внутри индивидуальных организаций. Отдельная трудность — систематизация форматов данных, ведь каждый проект имеет разную структуру файлов и метаданных. Вся эта нормализация нужна, чтобы делать аналитику для принятия операционных или бизнес-решений. Наша компания разработала софт, который позволяет распознавать всевозможные форматы и представляет данные в едином виде для последующей работы.
Сначала наш фокус был направлен на исследовательские организации и нефтегазовую индустрию. Позже наш проект расширил тематику до сбора данных об окружающей среде в целом, не только об океане. С их помощью можно улучшать бизнес-процессы, удешевлять производство. Например, сейчас одна из отраслей, на которой мы сосредоточены, — это возобновляемая энергетика. Толчком к тому, чтобы переключиться на эту область, стал кризис в газово-нефтяной индустрии. Падение цены на нефть привело к тому, что мы потеряли несколько крупных перспективных клиентов. С технической точки зрения это был достаточно легкий пивот. Мы знали, что делать с новыми типами данных, а вот с точки зрения работы с клиентами пришлось начинать заново, потому что мы много инвестировали в поиск контактов в нефтегазовой индустрии.
Нам очень повезло с инвестором в Долине. Мы получили огромную поддержку в поиске клиентов и расширении нашей сети контактов, что в итоге привело к нашему первому крупному проекту в сфере возобновляемой энергии — контракту с компанией Innogy (часть группы RWE), которая владеет многочисленным энергетическим производством по всей Европе. Также мы стали фокусироваться на компаниях, работающих в сфере страхования, потому что из-за изменения климата стихийные бедствия и даже менее драматичные погодные риски становятся все более значимыми.
В офисе Planet OS в Таллине
Я пришел в компанию как Frontend Developer с целью постепенно переключиться на Customer Development. В любом коммерческом проекте клиенты и их проблемы стоят на первом месте, интерфейсы же — способы их решения. Поэтому у меня всегда была большая тяга взаимодействовать с людьми, с пользователями. Это желание частично реализовалось, когда я стал техническим евангелистом проекта.
Мы построили двусторонний процесс продаж. С одной стороны, через менеджмент корпораций, которым мы предлагаем комплексные решения. С другой стороны, через инженеров компаний, которым мы помогаем решить их небольшие проблемы с помощью наших публичных API. Менеджеры по продажам могут использовать инсайты, полученные в процессе технического евангелизма, в переговорах с менеджментом, который, в свою очередь, уже может знать о Planet OS от своих инженеров.
Так как наша команда все это время оставалась небольшой (в разное время
Фаундеры компании были из Эстонии, но главный офис с первых дней инкорпорации находился в Кремниевой долине, в Саннивейл, в то время как инженерный офис базировался в Таллине. Когда я жил в Таллине, у меня была возможность периодически приезжать в наш американский офис.
Команда Planet OS
— Как сотрудник стартапа получил ли ты долю в проекте?
Доля, конечно, была. В этом вся идея стартапов: люди берут на себя больший риск, чтобы сыграть в лотерею и при благоприятном развитии событий получить прибыль. Но должно быть адекватное представление, на что ты подписываешься, нужно смотреть на это очень прагматично. Стартап — это акселерация не только в финансовом плане, но и в личном развитии. Количество информации, новых умений, которые человек получает, работая в таком динамичном режиме, сложно получить в какой-то другой среде. Я с самого начала понимал, что шансы на то, что участие в этом проекте как-то существенно отразится на моем финансовом благополучии, довольно низкие. Я рассматривал это как мой билет на следующий уровень. Это как игра в «Супер Марио»: прохождение каждого уровня приближает тебя к более масштабной цели.
Прежде всего, работа для меня была возможностью лучше понять, как устроен деловой мир, чтобы в дальнейшем использовать этот опыт для принятия самостоятельных решений и делиться знаниями с другими. Возможно, в перспективе этот опыт может конвертироваться и во что-то материальное, но гарантии нет.
Немаловажно и то, что люди, с которыми ты знакомишься, позже могут пригласить в интересный проект, сделать рекомендацию и т. п. Пословицу «Не имей сто рублей, а имей сто друзей» никто не отменял. Участие в стартапе позволяет сотрудникам сработаться: пройдя вместе через трудности, стресс, необходимость принимать непростые решения, вы становитесь отличной командой. Это также помогает прокачать личные навыки, например, умение находить общий язык с коллегами и клиентами, учитывая особенности характера и культуры, быть ответственным как за себя, так и за команду, способность быстро находить компромиссы, умение отстаивать и аргументировать свою точку зрения. Все эти скиллы сложно развивать, работая на фрилансе с заказчиками или в большой корпорации.
— Какие впечатления остались у тебя от жизни в Эстонии, общения с эстонцами?
Эстония значительно отличается от других Балтийских стран, Литвы и Латвии. Хотя у них много общего, прежде всего, история и то, как они развивались после распада Советского Союза, но скорость и динамика этого движения были разными. Эстонцы шагнули дальше всех, возможно, потому что у них было очень сильное желание построить государство скандинавского типа. Им удалось сформулировать свою национальную идею, что помогло создать платформу для реформ.
Кроме того, Эстония смогла вырастить новое поколение, которое стало воплощать эти изменения в жизнь. Это хороший пример, как усилия, помноженные на талант, дают мощное ускорение обществу и государству. Ставка на прозрачность, IT, электронные сервисы стала хорошим пиаром, которому нужно было соответствовать. И эстонцы приложили очень много усилий, чтобы реализовать разрекламированное. Что касается уровня жизни, то можно посмотреть статистику, согласно которой Эстония также опережает Латвию и Литву. В Эстонии, кстати, живет много иностранцев, которых привлекает легкость ведения бизнеса, демократичность, открытость, технологичность. Это не только люди из Восточной Европы, которые хотят немного улучшить свою жизнь, но и экспаты из Британии, Германии, Испании, Италии.
Таллин. Фото Ильи
Несмотря на то, что Таллин — небольшой, тихий город, в котором живет всего полмиллиона человек (треть Эстонии), в нем есть ощущение городской динамики. Я не могу назвать его скучным. У Таллина есть определенное настроение, там комфортный ритм жизни. Это однозначно город с собственным характером, очень артистичный, сумевший сделать восточноевропейский колорит своей изюминкой. При отторжении эстонцами всего советского, они сумели трансформировать его следы в нечто аутентично-привлекательное. В городе очень классная кофейная культура и культура еды в целом. Благодаря тому, что в Таллин приезжает много туристов, это не только дает хороший заработок, но и способствует культурному обмену, и там не чувствуешь себя в мононациональном обществе.
Лучшее время посетить Эстонию — это белые ночи летом. В памяти надолго остаются моменты, когда вечер незаметно перетекает в утро, и за вином в хорошей компании можно не заметить, как прошла ночь. Многие жалуются на климат, и он действительно сложный, хотя лично мне, например, было довольно просто адаптироваться. Я перешел на специальную спортивную одежду, которую обычно носят любители походов в горы. Она дает уверенность, что тебя ничто не застанет врасплох. При этом в Таллине нет сильных морозов (из-за моря). Но зимой очень короткий световой день и высокая влажность делает климат для многих не очень комфортным. Первые два года мы не замечали, как новые погодные условия повлияли на организм. На третью зиму всей семьей начали принимать пищевые добавки, чтобы компенсировать недостаток витаминов. Многие стараются зимой хотя бы несколько недель провести в южных странах. У нас получилось только на четвертый год жизни в Эстонии уехать на три месяца в Испанию.
Таллин. Фото Ильи
В общении с эстонцами очень помогало общее советское прошлое и отношение к нему. Всегда было о чем пошутить и рассказать свою версию советских «страшилок». Я не могу экстраполировать свой опыт на всех эстонцев, но у своих коллег я многому научился. Например, очень простому принципу проведения митингов — minimum bullshit, maximum productivity (меньше политики — больше решений и ответственности за их принятие). Команда стремилась сосредотачиваться на главном и не распыляться по мелочам. На мой взгляд, эстонский менталитет немного похож на немецкий в том, что касается внимания к деталям, требовательности к качеству, четкости рабочих процессов.
По поводу качества, мне кажется, это часть национального ДНК: невозможно демонстрировать что-то, что не доведено до совершенства, что плохо выглядит. Иногда в стартапе это имеет негативные последствия. Когда решение не до конца провалидировано, а ты долго над ним работаешь, может оказаться, что эти усилия потрачены не самым эффективным образом, потому что в итоге решение было малозначительным для клиента.
Я жалею, что так и не выучил эстонский. Внутренний язык в команде всегда был английский, на курсы у меня всегда не хватало времени, а без вводного курса, «на слух», эстонский язык выучить очень сложно. Если я приеду еще раз в Эстонию на длительное время, то обязательно восполню это упущение.
Хотелось бы еще поделиться интересным наблюдением о международном неформальном комьюнити «Клуб друзей Эстонии». В этой среде можно найти предпринимателей, спортсменов, деятелей культуры и искусства, политики. При этом большая часть из них, не будучи эстонцами по национальности, болеют за эту страну и ее граждан. «Друзья Эстонии» поддерживают имидж страны и помогают эстонским экспатам реализовать себя за рубежом. Это люди с большой сетью контактов, они могут представить тебя нужному человеку или дать рекомендацию. Это очень эффективный нетворкинг, благодаря которому Эстония интегрирована в мировое сообщество. При этом нет какого-то узконационального, показного патриотизма. Все четко по делу.
Визит президента Эстонии в офис Planet OS
— Почему, несмотря на комфортную жизнь в Таллине, вы решили переехать?
У ребенка начались проблемы со здоровьем: из-за постоянной влажности у него были хронические отиты, требовались операции. Мы решили, что нужно временно перебраться в страну с сухим климатом. Временно, потому что я изначально хотел переехать в Кремниевую долину, так как у компании был там офис, а я хотел работать с клиентами. Но из-за финансовых сложностей у проекта не было возможности платить мне американскую зарплату, и этот переезд постоянно откладывался, хотя визовый вопрос был решен быстро (H1B).
Мы с женой решили пожить в Польше, в городе Вроцлав. Это было удобно с логистической точки зрения, так как город расположен недалеко и от Таллина, и от тех городов Западной Европы, где находятся офисы наших клиентов. Вроцлав мы выбрали, потому что это студенческий город и он более интернациональный, чем другие польские города. В Таллине мы привыкли регулярно пользоваться общественным транспортом, который бесплатный для всех жителей города. Благодаря его удобству и пунктуальности оказалось, что машина для передвижений по городу нам не нужна. Из-за сложностей с передвижением в большом городе, мы не стали рассматривать Варшаву как вариант, хотя, как и положено столице, Варшава является наиболее интернациональным городом Польши.
Вроцлав. Фото Ильи
У меня сложилось ощущение, что с поляками немного легче в общении, чем с эстонцами, потому что они быстрее идут на контакт. На самом деле все северные европейцы создают впечатление интровертов, и, чтобы построить с ними доверительные, дружеские отношения, требуется больше времени. Так как в Польше все было достаточно предсказуемо и понятно, мы решили там не «закрепляться», а продолжать искать более радикальный опыт. Преимуществом Вроцлава была оптимизация жизни: школа рядом, домашний офис, оставалось больше свободного времени на семью и увлечения.
Параллельно с работой мы с женой запустили небольшой проект. Еще в Таллине я подсел на кофе третьей волны, начал глубоко интересоваться этой темой. И во время переезда во Вроцлав возникла идея организовать логистику для небольших европейских кофеен, чтобы они могли покупать друг у друга свежеобжаренный кофе. Это был очень интересный эксперимент, который не стал успешным коммерчески, но помог хорошо разобраться во всех тонкостях кофейной индустрии. Мы базировались во Вроцлаве в течение двух лет и этой весной стали искать новые варианты, куда двигаться дальше и где развиваться. Для мягкого переезда семьей есть короткое время в году — летние каникулы, поэтому мы торопились с решением. Из вариантов были Амстердам и Берлин, но ситуация в компании изменилась.
Во Вроцлаве
— Летом 2017 года Planet OS стала частью портфолио американской компании Intertrust. Что предшествовало этому и была ли изначально у основателей стартапа цель его продать?
Такой цели не было. Мне кажется, цель любого стартапа — стать успешными. Когда компания стала успешной, тогда уже можно ставить новые цели, продавать, выходить на биржу или оставаться частной. История Planet OS полна драмы и сложностей, о чем можно написать отдельную статью. Но в этом нет уникальности — каждый выживший стартап проходит через shit-storm и не один раз. Как говорит про работу в стартапе наш CEO, Райнер Стернфелд: «Готовься, что будешь работать, как собака под дождем :-)» Часто утром не знаешь, чем придется закончить день. По этой причине некоторые эпизоды из сериала Silicon Valley казались мне не такими уж и смешными.
Продажа нашей компании была связана с ростом и расширением клиентской базы. Нашими клиентами были крупные корпорации, у которых всегда требований больше, чем может удовлетворить стартап с небольшой командой. Чтобы улучшить нашу позицию на рынке, нам нужна была интеграция с уже существующими решениями в сфере безопасности и защиты данных. И в этой области на каждую отдельную проблему можно создать отдельный стартап, настолько масштабны задачи, которые нужно решать. Так как наш основной инвестор, компания Intertrust, имела целый спектр решений в этой нише, объединить наши продукты в одно портфолио было естественным шагом. Эта сделка акселирировала обе компании, и я надеюсь, что в скором будущем будут видны первые результаты нашего сотрудничества.
Эта сделка также отразилась и на моем личном статусе — у меня появилась возможность переехать с семьей в Калифорнию. Сейчас моя роль в компании называется Solutions Architect.
— Есть такое мнение, что Западная Европа больше подходит с точки зрения жизни с детьми, потому что в США, например, нет бесплатной медицины и дошкольного образования. Тебя это не пугало?
Если для кого-то социальная защита — основной приоритет, то ему в США делать нечего, сюда едут с другими целями. Просто нужно ко всему подходить осознанно и хорошо подготовиться к реалиям страны, в которую переезжаешь. Мне повезло, потому что наш CEO, Райнер, перебрался с семьей в Долину несколько лет назад, и я из первых рук получил много информации и полезных советов, которые помогли обустроиться и сделать нашу релокацию безболезненной. Конечно же, нужно обязательно упомянуть, что при переезде в США нужно смотреть не только на зарплату, но и на предлагаемые работодателем страховки. Они, как правило, выгоднее тех, которые вам могут предложить индивидуально.
Американская реальность отличается от того, к чему мы привыкли в Европе, где нет никаких заморочек с оплатой медицинских счетов, но есть высокие социальные налоги. Но во всех этих нюансах можно разобраться, а когда «пазл сложится», это уже не кажется такой уж большой проблемой. Все определяется целями: если ты четко знаешь, зачем нужно переезжать, то адаптироваться намного проще.
Может быть, я перевез семью в Штаты не в самый удачный момент, потому что говорят, что «золотое» время было при Обаме, но пока что сильного влияния политики на повседневную жизнь я не ощутил. Сейчас же в американском обществе чувствуется сильное напряжение, которое существенно нагнетается СМИ. Несколько попыток посмотреть местное ТВ привели к легкому шоку — события и комментарии были очень преувеличены и полны драматизма.
Нужно добавить, что калифорнийцы умеют эффективно справляться с полученным стрессом, и мне это импонирует. Мы в семье практикуем принцип work hard, play hard и стараемся выбираться куда-то или заниматься любимыми делами. С этой точки зрения, мне кажется, здесь у нас будет больше возможностей. Правда, нужно купить автомобиль, иначе многого не увидишь, ведь большая часть достопримечательностей — это дикая природа.
Трое моих детей в октябре пошли в местные школы. Во Вроцлаве они учились в интернациональной школе, где обучение было на английском, поэтому языковых сложностей они не испытывают. Это было одной из причин, почему мы стремились в США: хотелось, чтобы дети свободно и без акцента говорили на английском и впитали местную культуру свободы, конкуренции и упорной работы. И я думаю, что опыт жизни в капиталистическом обществе тоже очень полезен.
С семьей в Пало-Альто
— Ты проработал в стартапе почти 6 лет. Есть ли у тебя предубеждение против в больших корпораций? Рассматриваешь ли для себя возможность когда-нибудь принять предложение от какой-то большой компании здесь, в Долине?
У меня с годами изменилось отношение к этому вопросу. Раньше я был более радикально настроен в отношении крупных компаний, но сейчас понимаю, что не так важна вывеска, под которой ты работаешь, сколько люди и продукт, который ты создаешь. Внутри любой корпорации есть много проектов, и на некоторых царит вполне себе атмосфера стартапа. В конце концов, все определяет команда, в которую попадешь, и твоя роль в ней. Intertrust — тоже не маленькая компания, хотя это не Google или Microsoft. Так что теперь я не исключаю для себя возможности работать в большой корпорации. В принципе, я ожидаю, что Intertrust будет расти, а вместе с ростом компании будут появляться возможности и для личного роста.
Корпорация — однозначно хороший вариант для тех, кто хочет строить карьеру и взбираться по этой лестнице. В долгосрочной перспективе я все-таки скорее хочу развиваться в сторону предпринимательства и собственного бизнеса. Но поскольку не понаслышке знаю, как тяжело строить компанию и продукт с нуля, то мне нужна какая-то killer-idea, которой я буду гореть, чтобы решиться на такой серьезный шаг.
Стартапы очень плохо сказываются на здоровье, после такой стрессовой работы нужно периодически уходить в саббатикал (отпуск продолжительностью от нескольких месяцев до года — ред.). Поэтому я не готов стартовать свой проект ради самого процесса. Я считаю, что вполне можно оказывать влияние, реализовывая чужую идею: если ты применяешь свои способности, раскрываешь свой характер, и у тебя в компании есть возможности для роста. Я разделяю такой подход, что делать нужно не то, что ты любишь, как об этом часто говорят, а то, что у тебя лучше всего получается. Но это не означает, что надо отказываться от того, к чему у тебя есть страсть. Потому что для работы, на которую ты подписался, нужен драйв, а для драйва необходима эмоциональная подпитка, которую нужно откуда-то черпать.
Я в свое время играл в группе, мы с женой занимались музыкой, и мне этого очень не хватает. Но я понимаю, что особого вклада в эту сферу я уже не сделаю, слишком поздно начинать заново, а вот в IT-отрасли у меня больше шансов, все-таки я посвятил ей почти 15 лет. У меня есть большой опыт, который можно конвертировать в какой-то продукт, сервис или идею и принести пользу, даже будучи наемным сотрудником. А музыка пока остается в моей жизни как хобби.
Корпоративная жизнь еще немного легче в том плане, что она больше способствует поддержанию баланса между личным и рабочем временем. Я не так давно читал заметку в Inc., что при современном образе жизни из пяти опций — сон, работа, семья, спорт и друзья — можно активировать только три. У меня, наверно, так и получается, всегда чем-то приходится жертвовать. Мы с женой любим детей и сознательно решили иметь большую семью, понимая, что придется уступить каким-то личным амбициям. Это история про компромисс. Я думаю, что все интересное в жизни связано с принятием сложных решений и поиском компромиссов. Если человек не хочет принимать трудных решений, рассчитывая на то, что все будет как-то решаться само собой, он проживет скучную жизнь.
